— Фигаро, право слово! — голос у него был громкий и звонкий, как паровозный гудок. — Вас вообще невозможно найти! Нигде! Уважаю! Сразу видно занятого человека!

— Ну, на прошлой неделе вы умудрились меня найти аж в центральном управлении Инквизиции. Более того — вас туда пустили. А на этой — в "Равелинне". И мы, если мне не изменяет память, имели с вашими представителями весьма продолжительную беседу.

— Ах, — фабрикант легкомысленно махнул рукой, — я сам виноват. Моя ошибка в том, что я, как всегда, полагался на подчиненных. А мое дело очень, — он закатил глаза, — о-о-очень серьезное!

— Да, да, я уже наслышан. — Следователь подсел к столу, закатал рукава и принялся, ловко орудуя столовым ножом, разделывать уже пострадавшего кролика. — Позвольте мне вспомнить: вас, если я не ошибаюсь, беспокоит призрак?

— Ну что вы!

— Или домовые разнесли цеховой склад?

— Фи!

— …а, может быть, ваш управляющий черной ворожбой сжил со свету вашего же счетовода?

— Конечно нет!‥ Хотя было бы неплохо. Но я понял. Вы имеете в виду…

—…я имею в виду, что характер моей деятельности подразумевает некий кризис, связанный с применением Других сил, или с вредоносной активностью существ Другого плана. Вас же, насколько я помню, терроризирует некий… шпион?

— Промышленный шпионаж, Фигаро! — Фабрикант скорчил трагическую мину. — Вы не представляете, как это ужасно! Как это… низко! И как это, между нами говоря, бьет по доходности предприятия!

— Ну и обратились бы в следственную комиссию при бюро патентов. Я-то тут при чем? — следователь обильно полил кроличье мясо соусом и принялся с аппетитом жевать.

— Ага! — Фабрикант тоже присоседился к кролику, и, не уступая в проворстве следователю, отчекрыжил от оставшейся тушки добрую половину. — Сейчас! Вы когда-нибудь имели с ними дело?

— Не приходилось, тьфу-тьфу…

— Вот именно. А я вам расскажу, как это происходит: я подаю заявку в следственный комитет. Для того чтобы моя заявка была рассмотрена в скорейшем порядке, я несу взятку председателю — не лично, понятное дело. А поскольку несу я, надо понимать, не один, то попадает моя заявка в параллельную очередь — их тех, кто дал на лапу. Короче, через месяц делу дают ход. Тогда я должен предоставить документы подтверждающие, что было нарушено патентное право. Ну, ладно, тут, положим, мои юристы хлеб едят не на дармовщинку. И вот тогда — только тогда! — на место прибывает следственная комиссия, при этом все расходы по следствию я беру на себя. А эти скоты, Фигаро, только и делают, что жрут в самых дорогих ресторациях, ездят по всей стране за мой счет, и при этом ни хрена не делают! Если, конечно, их не подогнать. —Фабрикант красноречиво потер пальцем о палец. И тогда, предположим, случается чудо: эти дармоеды устанавливают факт нарушения патентного права. Знаете, что происходит потом?‥ А, не знаете; а я вам расскажу: нарушитель, согласно закону, должен выплатить штраф и прекратить использование краденых технологий. Кстати, штраф там немалый, но не в нем суть. А суть в том, что нарушитель выжидает до последнего момента, а потом подает апелляцию. А апелляцию рассматривают еще год. А потом слушания, и если у ответчика хорошие адвокаты, то продлятся эти слушания до тех пор, пока ворованная технология морально не устаревает и не списывается в утиль! В утиль!! — фабрикант гневно потряс кулачками в одном из которых грозно сверкала вилка с куском крольчатины.

— Да-а-а, нелегко вам живется, — сочувственно покачал головой Фигаро. Но я все еще не понимаю, за каким чертом вам сдался следователь Департамента Других Дел.

— А вы погодите, не спешите. Дойдем и до этого… Так вот, Фигаро, за последние три года Паровая Мануфактура господина Виккерса, что в Верхнем Тудыме, задействовала в своих технологических циклах около шести наших разработок. Шести!! Когда я об этом думаю, я просто зверею! Зверею, Фигаро!! — господин Форинт яростно затопал ножками. — Во мне просыпается убийца! Наш автоматический сверлильный станок с паровым приводом! Наша камера сжатия газов! А холодильная установка!‥ Фигаро, я сейчас заплачу!

— Не надо, — следователь с меланхолической миной лица отрезал себе еще мяса. — Ближе к делу, Форинт.

— Да, да… Короче говоря, Фигаро, я не стремлюсь доказать, что патентное право было жесточайше попрано — черт с ним! Мне нужно, слышите, мне жизненно необходимо найти ту скотину, которая крадет наши разработки и передает конкурентам! Это все, о чем я сейчас могу думать!

— И что вы сделаете с этим… нехорошим господином? — полюбопытствовал следователь. — Спалите в бойлерной?

— Хорошо бы… — ощерился фабрикант. — Я бы на такие мелочи не разменивался… Но нет, Фигаро, я — законопослушный гражданин. Я чту уголовный кодекс, как сказал кто-то из классиков. И, — к сожалению! — придется обойтись без членовредительства. Но все равно, этой крысе не поздоровится! Я уничтожу репутацию этого подонка! Его не возьмут даже дворником на Дальней Хляби! Он у меня будет холерные бараки чистить! Он… — Фабрикант подавился, и некоторое время шумно прочищал горло. — Фигаро, прошу вас, заклинаю — помогите! Мое конструкторское бюро сделало гениальное открытие! Разработка века! Метод электрической выплавки алюминия! А-лю-ми-ни-я, Фигаро!! Никакого больше алхимического вытравливания, никаких безумно дорогих и безмерно токсичных производств! Чертежи поступят на фабрику через неделю, и сразу же начнется сборка новой производственной линии; у нас уже располагаются немецкие инженеры. Полный пансион, лучшие квартиры, три тысячи империалов в месяц! Каждому! — Фабрикант схватился за голову, в его расширившихся от ужаса глазах стояли слезы. — Если чертежи умыкнут… Даже не хочу об этом думать. Я пущу себе пулю в лоб… или уеду в Лютецию.

— Ну, ну, господин Форинт… — следователь, явно смущенный такой бурей чувств, слегка замялся. — Поверьте, я понимаю всю деликатность ситуации и очень вам сочувствую. Но с чего вы взяли, что шпион — на фабрике? И даже если это и так: насколько я помню, у вас там работает почти тысяча человек. Как вы предлагаете его искать?

— Шпион — на фабрике, — отрезал Форинт. — Будь он в моем КБ, так Виккерс уже бы начал строить плавильные печи по новым чертежам. Но конструкторов жесточайше контролируют; там совершенно невозможно что-то украсть или как-то передать информацию на сторону. А фабрика — другое дело. Там за всеми не уследишь. Да